Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего - Страница 9

С крючками Женька управился и стал похож на какого-то то ли драгуна, то ли гренадера первобытных времен, зато скользить по грязи стало полегче. Теперь бы еще руки обтереть…

Вползли на склон. Впереди виднелись сельские домишки, заборы, голые фруктовые деревья.

— Богоявленское, — сказала Катрин. — Оно же Жовтнэво, то есть Октябрьское.

— Вижу. — Толкунов оправил портупею с пустой кобурой. — Движемся согласно графику и маршруту.

— Плюхнулись мы вроде бы точно, — с отсутствующим видом заметила начальница. — Лиман на месте, населенный пункт наличествует. Судя по пальбе, война не кончилась. Только где водонапорная башня? У нас ведь там рандеву?

— Сейчас найдем, — бодро заверил старший лейтенант. — Башня на юго-восточной окраине стояла. Где-то вот там…

Все принялись всматриваться в тусклые домики и деревья.

— Нету башни, — без особенного удивления констатировала Катрин. — Хотя сориентировались мы правильно, если только тут лиман не передвинули из сугубо секретных стратегических побуждений.

— Водонапорная должна быть, — пробормотал командир группы. — Я лично проверял. Она с довоенных времен сохранилась. Постройки 1931 года.

— «Калька», — сказал Женька. — Наверное, в село нужно идти. Уточнить…

— Будет приказ — пойдешь, — железным тоном пообещал Толкунов. — А болтать будешь, когда потребуется. С немцами. Здесь война.

— Так точно, — отрапортовал Женька, поднял щепку и принялся отскребать пласты грязи с подошв.

Стоять на ветру было довольно зябко. Старший лейтенант вглядывался в сельские строения, начальница, похоже, искренне любовалась серой полосой лимана. Там, на берегу, среди камышей, взлетел вдруг столб воды и грязи, долетел грохот разрыва. Женька инстинктивно присел, начальница согнулась рядом. Старший лейтенант чуть заметно вздрогнул, но остался стоять, широко расставив ноги.

— Товарищ старший лейтенант, — дипломатично сказала Катрин, разглядывая командирский зад с бесполезной кобурой, — мы здесь торчим, такие все из себя эрегированные, внимание привлекаем. Ты бы присел, что ли.

— Шутишь? До немцев полдня на оленях. Бьет дальнобойным по площадям. Что на мелочи внимание обращать?

— Так наши обратят. Зачем нам лишняя популярность? Двигаться нужно.

— Куда? Бинокля нет, не разглядишь ни черта.

Начальница шевельнула губами в нецензурном замечании, мельком глянула на Женьку и сдержалась. Взяла тон озабоченно-доброжелательный:

— Может, по дороге и двинемся? Встретим бойцов, поинтересуемся, куда водонапорную башню дели. Мы СМЕРШ или концертная бригада?

— У нас приказ — лишних контактов избегать, — напомнил старший лейтенант.

— Так это не лишние. Может, это вообще не Богоявленское? Разные фокусы случаются…

Шагать было трудно. Ноги едва поднимались. Женька пыхтел, начальство тоже мучилось с сапогами, пытаясь стряхнуть наслоения жирной грязи. Кое-как доползли до крайних домишек. Глянули на груду немецких снарядных ящиков, на сгоревший остов грузовика.

— По адресу явились, — прокомментировала Катрин.

Командир шутку не принял:

— Кать, прошу посерьезнее. Первый контакт может стать решающим.

— Ясно, — начальница подмигнула Женьке.

Смеется. А, между прочим, в том, что командиру группы заметно не по себе, ничего особо веселого нет. Все нервничают, но он-то первый раз. Можно понять.

Толкунов шагал впереди, поминутно оправляя ремень с кобурой. Улица была разворочена колесами и гусеницами, валялись измочаленные доски и крышки ящиков. Впереди что-то стучало, работали двигатели. На контакт группа выходит. Женька почувствовал себя грязным, смущенным и ни к чему не готовым. Не ляпнуть бы какую глупость.

Первый контакт установила товарищ Мезина:

— Эй, дитя, подойди на секунду!

За плетнем что-то мелькнуло, и показалась детская голова, в туго повязанном платке. Рожица чумазая, под носом болячки, разъеденные соплями, но смотрел малолетний абориген на пришельцев безбоязненно.

— Ой, тетя, а вы дохтур? — Зубов у дитя был явный некомплект.

— Нет, я штабная тетенька, — сказала Катрин. — Ты, красавица, здешней будешь?

— Так як же в Богоявленском уродилась, — заверил ребенок, с любопытством рассматривая офицеров. — Ночлег треба?

— Нет, мы своих ищем. В хате взрослые есть?

— Ой, бабуся тильки. Военных нема. У церквы стоят, — девчушка, перевесившись, через плетень, махнула рукой в цыпках. — Туда ходите.

— Спасибо, принцесса. А водонапорная башня там или в другую сторону?

— О, то вы скажите! Нема вышки. Германец взорвал, шоб мы тут завсе околели, — девчонка бесстрашно раскачивалась на плетне. — Вон там стояла, у Гришкиной хаты. Тоже спалили. Ироды. Теть, а вы точно не дохтур?

— Нет, извини уж. Евгений… — начальница кивнула Женьке, уже развязывающему почти пустой вещмешок.

Дитя живенько, но не без достоинства, сгребло куски сахара:

— Благодарствуйте. С бабусею повечерим, чаю попьем.

— Хорошее дело, — согласился Женька, затягивая горловину.

— Земляков, вперед! — приказал старший лейтенант.

— Эгей, а я, когда выросту, точно дохтором стану, — заверила девчонка вслед.

— Это правильно, — Катрин, улыбаясь, обернулась: — Выучишься, к нам приходи. Нам лихие дивчины нужны. Только смотри, забор не повали. А то бабуля тебе добавит вавок. С тыла.

— Ни, бабуся добрая, — радостно заверила юная аборигенка. — Вы, если що, ночевничать приходите. У нас клопов нема. Повывелись…